Перво-наперво он выкупил участок земли от кладбища до нынешней улицы Гагарина (сей­час это целый квартал) разме­ром почти 1,5 га, насадил сад, по воспоминаниям старожилов - почти ботанический, так как там произрастало великое разнооб­разие фруктовых деревьев и плодовых кустарников. Вообще обустраивался он на земле крепко. Я бы даже сказал, с не­мецкой основательностью. Участок обнес двойной оградой: забором из известняка-дикаря и длинным рядом колючей гледичии, которую в те времена часто использовали в качестве живой изгороди. Во дворе возвел все необходимые хозяйственные постройки, кузню, столярню, выкопал колодец глубиной в 23 м., укрепив его стены бетонными кольцами, что в те времена было большой ре­дкостью.

Поначалу семья ютилась в убогой времянке, доставшейся в наследство от прежних хозяев. Но где-то в 1910 г. Карпуша начал дело всей своей жизни - строительство дома, который, как надеялся Дмитрий Федоро­вич, ста -нет родовым гнездом для него и его потомства. Дом задумывался не просто как кры­ша над головой - по своему внешнему виду и функциональ­ным качествам он должен был перещеголять все терпеньевские частные домостроения того вре­мени. Наконец, в 1914 г., боль­шая часть постройки была завер­шена. Дом был выложен из красного немецкого кирпича, крыльцо подпирали пузатые, ли­тые из бетона колонны - символ зажиточности и благополучия. Крышу накрыли кровельным оцинкованным железом, и в яс­ные, погожие дни она обменивалась прыгающими солнечными зайчиками с куполом и звонницей невдалеке расположенной терпеньевской Покровской церкви.

В наше время внешний вид до­ма уже не внушает былого поч­тения, но внутреннее его устройство и убранство - настоящий архитектурный памятник, симво­лизирующий эпоху наивысшего расцвета столыпинских "крепких хозяев" юга России. Конечно, вряд ли можно говорить о ка­ком-то определенном архитек­турном стиле в отношении дан­ной постройки. Но что поражает более всего, так это причудливое сочетание на ограниченной площади крестьянского дома, с одной стороны, роскоши помещичьего особняка и, с другой стороны, чисто фермерского практицизма в планировке жи­лых комнат и подсобных поме­щений.

При осмотре здания особенно бросаются в глаза обширная веранда, огромный полуподвал, со­стоящий из шести бытовых ком­нат с подвалом под одной из них и окнами, забранными коваными решетками; довольно богатая лепнина, украшающая стены и потолки жилых комнат, голланд­ская печь и камин, обложенный снежно-белым кафелем с кера­мической картинкой - вставкой пасторального характера; хитро­умно спрятанный ход с кухни на чердак, который был специально приспособлен для хранения зер­на и даже оборудован особого рода осыпной воронкой; и, ко­нечно, нельзя не упомянуть двойные деревянные перекры­тия, настолько прочные, что про­служат еще не один десяток лет. В общем, как сказала М. С. Малахова, главный архитектор района: "Тем, кто купит этот дом, очень повезет".

Семья у Дмитрия Федоровича была небольшая: он, жена Тать­яна Петровна и дочь Вера, кото­рая вышла замуж за Петра Пет­ровича Мелешко. Молодые жили в доме с родителями. Хозяин, кроме того что занимался ремеслом, как и многие в Терпенье, владел довольно большим черешневым садом на окраине села (это место до сих пор еще называют "Карпушин сад"), а также сеял зерновые на поло­женном ему общинном наделе.

Но жить в счастье и довольст­ве пришлось недолго. Грянула револю- ция, а вместе с ней при­шла ее родная сестра - экспроп­риация. Карпуша, как крепкий хозяин, почитался у новых вла­стей кулаком, а стало быть, контррево- люционным элемен­том, который нужно “давить и ис­коренять". По некоторым сведе­ниям, первая попытка отобрать дом произошла еще в 1918 г., когда в нем поселились руково­дящие работники Ревкома и Волисполкома, а хозяин, как бы по доброй воле впустив "квартиран­тов", сам несколько лет с семьей проживал в подвале. Но это были только цветочки... С началом массовой коллективиза­ции партийные и советские орга­ны на местах приняли к исполне­нию преслову- тое постановление ЦК ВКП(б) "О мерах по ликвида­ции кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации". Карпуша, как и многие другие его односельчане, подпал под действие этого постановления. В один из зимних дней 1930 г. дом заявилась так называемая "метла" – комиссия по раскула­чиванию, для того чтобы изъять домостроения, хозяйство, иму­щество и высе- лить семью, то есть фактически выбросить на улицу без средств к существо­ванию.

Дмитрий Федорович в тече­ние некоторого времени никак не мог сми- риться с утратой - днем перепрятывался в сосед­ском сарае, а по ночам, как бездомный и всеми брошенный пес, бродил вдоль забора и с тоской глядел на родной дом, который ему теперь приходи­лось покидать навсегда. В конце концов Карпуша понял, что на данном "направлении" социализм победил "окончательно и беспо­воротно", а поэтому собрал ос­тавшиеся пожитки и вместе с семьей уехал искать счастье ку­да-то в Донецкую область.

Несмотря на то, что хозяин был выселен, дом продолжал жить своей собственной жиз­нью. Ведь известно, что дома, как и люди, имеют каждый свою неповторимую судьбу. До войны и после нее здесь находилась ветлечебница и квартиры ветвра­чей. Подвалы одно время ис­пользовали для зимнего хране­ния ульев колхозной пасеки. Во время войны в 1943 г. в здании распола- гался штаб немецко-фашистских войск, оборонявших терпеньевский сектор укреплен­ной линии "Вотан". После изгна­ния немцев в доме разместился госпи- таль летного состава. В те времена многие терпеньевские девчата познакоми- лись с бравы­ми парнями из ВВС и разлете­лись с ними по разным уголкам на- шей страны.

Перестройка тоже оставила свой след в истории дома. Пря­мо в соот- ветствии с духом вре­мени в 90-е годы полдома вме­сте с подвалом арендовали мо­нахи, которые планировали открыть тут свой монастырь, но затем у них что-то не залади­лось, и они перебрались в дру­гое место.

И вот некоторое время назад объявилась внучка Д.Ф. Карпуши – Анто- нина Петровна Пушкарева, пенсионерка, проживаю­щая в г. Амвросиевка До- нецкой области. Она обратилась в рай­онную комиссию по восстанов­лению прав реабилитированных с заявлением на предмет возврата конфискованной когда-то у ее деда недвижимости. Районные и сельские власти, невзирая на противодействие некоторых го­сударственных учреждений, по­шли навстречу. Для ветлечебни­цы было найдено новое помеще­ние - здание бывшей столовой терпеньевской СШ N 2, а своим решением N 3 от 3.04.97 г. ко­миссия постано- вила считать семью реабилитированной и обя­зала Управление имущества За­порожской области и Мелито­польское районное предприятие ветеринарной медицины обеспе­чить возврат дома.

Как видите, история закончи­лась почти классическим "хэппи эндом". Но одно обстоятельство продолжает тревожить душу. Сейчас дом уже продан. Владельцами его стали частные лица, и они вряд ли бу­дут заботиться о том, чтобы со­хранить дом, имеющий для Тер­пенья историческую ценность, в его первозданном виде. Нет у нас такого закона, как, напри­мер, во Франции, кото- рый при­нуждал бы домовладельцев де­лать это. А жаль.

И вообще, этот дом, сам по себе музей­ный экспонат, мог бы быть наи­лучшим местом расположения Терпеньевского краеведческого музея. Но лю- бой терпеньевец вам скажет: какой смысл рас­суждать о месте для музея, ес­ли и самого сельского музея уже давным-давно нет.